Спасибо Дмитрию Голубу за беседу,
которая стала основой для этой статьи
С чего началась история Хельзы
Идея сделать эльзевир, соединить всё, что можно, и вытащить яркие детали, типа ноги-шпоры «R», зрела довольно давно. Ещё во время учёбы Тагир Сафаев «выдал» мне задание: шрифт с динамичными формами и смешанным контрастом, который, кстати, я так и не доделал. А лет пять назад на глаза попался каталог Barnhart Bros. & Spindler Type Founders с таким количеством простых, цепляющих идей, что захотелось как-нибудь вернуться к такому шрифту.
Вообще люблю старые шрифтовые каталоги за изъяны, которые остаются в оттисках мелкого кегля. Когда не видишь точного контура, получается переносить в вектор только ощущения от шрифта, а не чужие решения, интерпретировать пластику и пропорции вместо точной реконструкции.
Я постоянно делаю скриншоты экрана, чтобы потом вспоминать, что именно нравилось в тот или иной момент. И однажды во время очередного прокручивания файлов остановился на паре страниц из этого каталога с десятым и семьдесят вторым кеглем узкого эльзевира, который показался одновременно и простым, и витиеватым.
В 2017 году вышло первое начертание Roslindale. Тогда в мире поднялся интерес к эльзевирам. Шпоры, мягкий контраст, динамичность… Возможно, это наложилось на современный взгляд на шрифты. Примерно в то же время у нас в офисе появился «алтарь Эльзевиров».
В 2019 году мне показалось, что эльзевиры на пике волны, наверное, поэтому и захотелось сделать свой. За пару недель планировал нарисовать прописные буквы базовой латиницы и кириллицы, минимальный набор пунктуации и цифры, чтобы быстро закончить и перейти к новому проекту. Не думал, что от первого файла до последнего пройдёт почти три года.
Как две недели превратились в три года
У нас в Паратайпе есть одна «проблема»: слишком много классных проектов и слишком много соблазна повторить всё это в своём шрифте. Спецсимволы, альтернативные формы, языки, письменности, отложенные буквы из заказных проектов и так далее. Поэтому я даже не сильно удивился, когда в шрифте оказалась больше тысячи знаков.
Сперва были мысли добавить максимум сербский, македонский, болгарский. Но каждая проверка списка поддерживаемых языков показывала, что стоит добавить ещё один знак и шрифтом можно будет пользоваться на ещё одном языке. Так Хельза начала поддерживать удмуртский, языки Кавказа, нивхский… и полтысячи других, даже язык Маршалловых островов.
Ещё захотелось дать типографам тонкий инструмент. Только среди цифр есть пропорциональные, табличные, старостильные пропорциональные, старостильные табличные, верхние и нижние индексы, дроби, цифры в овалах…
Думаю, при этом получилось оставить шрифт свежим по духу и сделать так, что им можно набрать текст на любом языке народов России. Мало в какой студии на это есть ресурс, поэтому рад, что такая возможность у меня была.
Хотелось дать возможность оформлять Хельзой как можно большее количество текстов. Ведь когда готова базовая латиница, то расширять список поддерживаемых европейских языков относительно просто: сформировал рецепт сборки букв, расставил якоря — и готово.
А с языками на основе кириллицы сложнее: много уникальных форм и много модификаций. Поэтому когда в шрифте появились буквы для нивхского языка, перерисовать огонек для языков Маршалловых островов показалось уже не таким сложным и долгим делом…
И пока Helsa Display лежала в Лаборатории Паратайпа, появились удобные инструменты для работы с языками. Тогда вышел hyperglot (проект rosetta type foundry), который подсказывал: добавь ещё букву и твоим шрифтом сможет пользоваться на 30 000 человек больше. Вот и рисуешь этот символ. А теперь ещё всего один, и будет +50 000… такими небольшими добавлениями в итоге я перевалил за 1600 знаков.
Как в Хельзе появился политонический греческий
Тут сперва нужно рассказать о том как вообще в Хельзе появился греческий: одна причина в том самом соблазне повторять в шрифте то, что происходит рядом, а вот другая гораздо неожиданнее — затык с контуром.
Пару лет назад Александра Королькова делала по заказу издательства при афонском монастыре реконструкцию шрифта Яна ван Кримпена (Jan van Krimpen) Antigone Greek и в процессе мне посчастливилось увидеть сканы византийских рукописей, в которых были безумно интересные примеры старогреческого. До этого в голове о греческом языке было только две мысли: есть греческий, есть политоника, греческий — другой, а политоники — много. А тут захотелось уточнить детали и понять как это работает.
Я изначально не планировал добавлять греческий в Хельзу. Но после многих заходов у меня случился кризис формы — просто не мог рисовать строчные: набор не нравится, пропорции не тянут, ритм штрихов валится, пластика не та… Вот и решил чуть-чуть отвлечься на другую письменность, причём такую, в которую не получится скопировать ошибки из латиницы и кириллицы.
Забавно, но первый вариант я сгенерировал в faux greek — проекте, автоматически создающем греческий шрифт нужных пропорций. Думал добавить напряжения в форму, а потом удалить это из шрифта, но насмотрелся на Антигону, Brill, архивные рукописи и всё перерисовал.
Думаю, что «латинские» греческие буквы ван Кримпена сильно повлияли на то, как в итоге выглядят все знаки в Хельзе.
А после одного из созвонов с заказчиком Антигоны подумал… ну а вдруг в этом монастыре смогут использовать Хельзу для какой-нибудь книги? Политоника — это ведь диакритика, а диакритику добавлять легко… вот и ещё сотня знаков в шрифте. Это как снежный ком, каждое добавление чего бы то ни было — это был очень маленький шажок. Нарисую варию, разверну — вот оксия, поверну, дорисую, добавлю… и после каждого сохранения: 600 знаков, 620… 700… 900… уже и не важно, сколько.
Стилистика, настроение, пластическое единство знаков
Очень долго внутри Хельзы было сразу два шрифта: основной и более акцидентный, в котором ритм заметно менялся переключением на широкие буквы. Ещё у каждого знака была альтернативная форма с чуть более гнутыми засечками и немного большим прогибом в горизонтали. Тогда я делал это специально для очень крупного набора, не меньше 280 кегля.
Но когда собирал вариативную версию для сайта «Современной кириллицы», понял, что такие нерешительные детали ничего не добавляют, кроме лишней работы. Поэтому оставил в шрифте только заметно меняющие ритм текста знаки: круглые «O» и «Q» (спасибо Александру Любовенко за идею), шипастую «К», треугольные «Д», «Л» и так далее.
Включаешь альтернативы – набор становится торжественнее, как раз для работы на титульных листах. В Хельзе даже есть шрифтовая пасхалка: форма русской «И» как зеркально отражённая N из этих альтернатив. Как-то уж слишком сильно мне нравятся шестидесятники и семидесятники.
Листая их титулы, я часто встречал такую форму вместе с «D» вместо «Д». На латинскую «D» в этой версии шрифта я не осмелился. Отразить N и оставить светлые вертикали с насыщенной диагональю — ещё ладно, но поставить дубликат из латиницы — уже слишком. Успокаиваю себя мыслью, что тот, кто дотянется до альтернатив, уже понимает, зачем типографу такая «И».
В. Шекспир «Виндзорские насмешницы», 1965
Взято из книги «Искусство шрифта. Работы московских художников книги»
В Хельзе есть тире и двоеточие, выравнивающиеся по центру прописных, есть цифры на все случаи жизни и математические символы в индексах. Ещё один «стилистический» сет — это удобный переключатель заливки для цифр в овалах. Сначала я вообще не собирался их добавлять, но когда готовили графику к релизу шрифта, Маша Касаткина сказала, что шрифт с цифрами в овалах лучше, чем шрифт без них. Как после таких слов не дорисовать? Поэтому сперва появились овалы, потом цифры в овалах с обводкой, потом цифры в тёмных овалах…
В каталоге «Современной кириллицы 2021» тоже есть небольшая пасхалка: текст на шмуцтитулах всегда одинаковый, меняется только полупрозрачная плашка с категорией. Поэтому я попробовал немного добавить динамики словам и хаотично менял буквы на их альтернативы.
Вариативность и другие планы
С вариативной версией Helsa для «Современной кириллицы 2021» было весело. За пару дней работы у прописных букв появилась ось, которая меняет пропорции от обычных до ультрашироких.
Сначала я сделал только буквы из логотипа, потом уже дорисовывал буквы для всех заголовков, но не смог остановиться и на всякий случай сделал и все остальные. Жаль, но сейчас уже не получится использовать эту версию — с прошлой весны шрифт стал другим. Поменялись пропорции и ритм штрихов, изменились толщины засечек и скругления, поэтому, чтобы возвращаться к этой оси, нужно всю широкую версию делать заново.
Ещё есть мысли дополнить базовое начертание несколькими более акцидентными только из прописных букв и сделать курсив. Я ещё вернусь к вариативной версии, в которой можно будет выбрать ширину и насыщенность, но это точно будет только для прописных знаков.
Курсив — самое сложное. Его точно надо делать, но как только вспоминаю, что теперь рисовать его придётся не для 900 знаков, на которые я рассчитывал, а для 1600, которые там есть сегодня — становится страшно.
Поэтому сперва появится наклонное начертание и только для прописных, а после уже буду думать о настоящем курсиве.
В каком кегле использовать шрифт
Когда я собирал для Хельзы подачу на конкурсы, нужно было определять шрифт в категорию display, а рука не поднимается. Ну да, это не текстовые пропорции, но набираю двадцатым кеглем, печатаю – читается нормально. А если набрать только прописными и сделать побольше разрядку, то она работает и в больших массивах меньшего кегля.
Похоже, что за время проработки Хельза стала не только акциденцией для одного слова. Теперь она отлично живёт в абзацах на тысячи знаков и мне это очень нравится. Она занимает очень мало места в строке благодаря компактным пропорциям, так что можно ещё и бумагу меньше тратить.
Хельза в жизни
Было очень приятно видеть вместе Хельзу и Спайл в проекте «Франция и Россия. 10 веков вместе» музеев Московского кремля. Такой контраст точно подчеркнул пластику обоих шрифтов. А ещё Елизавета Корунова с коллегами сделали такой мерч, который захотелось купить.
Ещё один font in use, которым хочется делиться — это обложка для клипа «Ария дивы» Земфиры.
Это не значит, что мне нравится только «академическое» и «высокое» использование. Ещё на старте «лабораторной» жизни Хельзы Анатолий Микалюк делился макетами, которые помогли настроиться на нужную волну и представлять шрифт в разном окружении.
Параллельно я запускал клуб шрифтовой импровизации, в котором четверо участников одновременно в прямом эфире рисуют общий шрифт. Обложку и промо оформлял Хельзой и это помогло довести титульные альтернативы до финального вида.
Поэтому я думаю, что Helsa Display хороша для брендинга музеев и выставок, альтернативных музыкальных групп, независимых марок одежды и парфюмерии, и вообще для любых тем, связанных с дизайном или историей. Музеи и музыка — вот где мне как автору больше всего хочется видеть свой шрифт.
Считаю, что каждый проект — коллаборация.
Поэтому хочу сказать спасибо тем, без кого шрифт был бы другим: Светлане Недашковской за помощь в выборе букв и поддержку, Александре Корольковой за уточняющие комментарии, Геннадию Фридману за тонкие замечания по конструкциям знаков и терпение, Александру Любовенко за kerntool, Дмитрию Голубу за занимательные разговоры, Анне Якуповой за атмосферу в нашей команде, Борису Мироновичу Левину, Оле Крыловой и Константину Кунарёву за то что шрифт видят так, как он задуман, Маше Касаткиной и пользователям лабораторной версии за примеры использования и доверие.
Спасибо!